(Двадцатая глава из романа в фельетонах «Бобруйск и его жЫвотные, или Невероятные приключения Вацлава Принципа в стране победившего идиотизма»).
Однажды Бог послал Вацлаву Принципу, главному редактору «Предпоследних новостей», – типографский станок!
Заграничные друзья-издатели постарались.
Станок был «списанным», но на нем можно было еще пахать и пахать.
В общем, даренному станку, как известно, в механизмы не смотрят.
Вацлав Сигизмундович был практически счастлив: появилась перспектива открыть свою типографию! Издавать «Предпоследние новости» на своей технике!
На радостях Принцип даже не задумывался о тех «толстых обстоятельствах», которые неминуемо подстерегают любого бизнесмена-романтика в темных закоулках законодательства их страны.
Но дело было сделано, станок ввезен – на таможенную территорию государства. Надо было – растаможивать.
Сияя от счастья, Вацлав Сигизмундович – на крыльях надежды – влетел кабинет таможенника.
Бликуя лысиной, покашливая и посмеиваясь, таможенный чиновник стал его расспрашивать:
– Так-с, а лицензия у вас имеется?
– Какая лицензия?
– Ка-а-а-кая ли-и-цензия! – играя голосом, протянул специалист таможни. – На полиграфическую деятельность!
– Нет… не знал об этом, – сник Вацлав Сигизмундович.
– Что ж вы так?.. Человек вроде грамотный, а таких простых вещей не знаете, – чтобы растаможить ваш станок, требуется лицензия на полиграфическую деятельность! Таковы законы! – снисходительно объяснял бликующий таможенный офицер.
Пришлось Вацлаву Сигизмундовичу обратиться в министерство, где такие лицензии выдаются.
Пуча губы в зеркальце, чиновница министерства с прической а-ля завмаг магазина Шкловского РАЙПО 70-х годов, узнав о цели визита к ней, недовольным голосом спросила у Принципа:
– У вас уже есть полиграфическое оборудование?
– Да… То есть – в процессе растаможивания…
– Значит, нету… А инженер-полиграфист имеется?
Вацлав Сигизмундович развел руками.
– Учтите, вам надо еще иметь в штате минимум одного инженера-полиграфиста. Иначе – плакал ваш станок… Таким образом, – откладывая зеркальце в сторону, резюмировала «завмаг», – оборудования у вас – нет, полиграфиста – тоже… Как же вы пришли за лицензией? На что вы рассчитывали?..
Получался замкнутый круг: чтобы растаможить станок, нужно было иметь лицензию; а чтобы получить лицензию, нужно было иметь станок и минимум одного полиграфиста…
«Что за чудеса в решете?» – возмущался в душе Принцип.
Следом, разумеется, шел классический вопрос: «Что делать». Поскольку ответ на вопрос «Кто виноват» Вацлав Сигизмундович давно уже нашел (правда, не сразу поверив этой своей находке).
В общем, в результате своих размышлений, Принцип пришел к трагическому выводу, что станком, похоже, он не сможет воспользоваться. Со всеми вытекающими.
Но это было еще не все, не the end…
По секрету – один знакомец из таможенного комитета поведал ему, что дела его – швах. Не растаможишь в течение двух месяцев станок (который, по «остаточной» стоимости, «тянул» где-то на 40 тысяч североамериканских), – возбудят уголовное дело… Ввоз на таможенную территорию… От 6 до 12 лет… В особо крупных размерах, так сказать…
А это уже было серьезно. Кому же хочется сидеть за свои добрые намерения?
Вацлав Сигизмундович тоже не хотел.
Но что же делать, в самом деле? Станок намертво, как камень, привязан к его шее… Не развязать, не отказаться, – задний ход в этой системе отсутствует…
В общем, «удружили» заграничные друзья-приятели… Это у них: хочешь работать – работай. У нас же: хочешь работать, – а вот – не да-а-ади-и-им, – нэповец проклятый, недорезанный нашими дедами в 20-х…
Правдами-неправдами, через пень-колоду, по буеракам и косогорам, сбыл-таки в отведенное ему время Вацлав Сигизмундович свой станок! Выкрутился!
Нашел с помощью друзей-юристов единственную «щелку» в законодательстве – в нее-то и пропихнул злополучную технику, оформив все это актом безвозмездной передачи…
В последний момент распахнулись перед ним двери на свободу. Повезло, можно сказать. Хотя и стоило ему все это тех же шести лет жизни (не меньше) и – седых волос, и проблем со здоровьем, до этого ведшим себя тихо…
Сидя одинокими, грустными вечерами в «вольтеровском» кресле с бокалом французского в руке, он вглядывается в поблескивающие две картинки на стене, – под стеклом, в золотых рамочках: «Станок печатный» (фото) и проект типографии (эскиз).
Иногда тяжело вздыхает и произносит вслух: «Боже мой, в этой стране победил идиотизм»…
Между тем впереди Вацлава Сигизмундовича ожидают еще 2549 дней таких же «невероятных приключений в стране победившего идиотизма»…
Russian
English