Жил на свете кот. Кот как кот: усы, лапы, хвост. Только вот был он рыжей расцветки. Впрочем, это не возбраняется.
Звали его Гарфилдом.
Был Гарфилд порядочным котом. Мышей не репрессировал, на чужую сметану свой роток не разевал. И другим не давал.
В котином обществе его уважали. Оно, то есть общество, и попросило Гарфилда выдвинуть свою котиную кандидатуру на выборах в Городской совет котов.
Мол, только таким, как ты, там и быть. Не за пышный хвост мы тебя, мол, выдвигаем, не за сладкоголосое мяуканье, а за ум, честь и совесть.
Ну, ладно, — решил наш кот — если общество просит, то — надо.
Стал «выдвигаться»: собрал команду, подготовил текст своего предвыборного выступления и информационного буклетика, пошил себе новый
Чтоб всё, как у порядочных котов. Кандидатов! В общем, всё чин по чину.
Но беда пришла, откуда не ждали…
Дело в том, что их котиное государство давно уже было захвачено наглым толстым котом и его бандой.
А толстый наглый кот и его банда на всех углах мяукали, какой он замечательный, как он борется с проворовавшимися государственными котами в правительстве и парламенте. И вот уже почти вывел на чистую воду тех, кто позволял себе слишком много сметаны…
В итоге — ни чистой воды, ни сметаны, но
Став Главным в их стране кошаком, толстый наглый кот по кличке «Большое мяукало» решил, что не надо ему стремиться в
Как решил — так и сделал.
Дал всем
Поговаривали даже, что им было создано спецподразделение
В общем, шел наш кот Гарфилд на выборы на таком вот
И, видимо, его планы не сочетались с планами толстого наглого кота, который своих кандидатов, скорее всего, на этот выборный участок уже определил.
В то время в их
Их «нейтрализовывали»
Когда Гарфилд — наш наивный кот Гарфилд — выдвинулся в кандидаты, в котиных спецслужбах сразу же взяли его в оборот. Подняли досье — и пустили скупую котиную слезу: не за что уцепиться когтями! Не репрессировал мышей, не воровал сметаны, не мяукал непотребных песен в марте… В общем, не кот — а ходячая икона. Хоть на стену вешай и молись.
Что делать?
«Что мы — не котиные спецслужбы?! — гневался их главный
Раз приказано — значит, будет сделано. Не зря же коты — тайные агенты — давали присягу на верность их кошачьему
Словом, стали выдумывать. Всем своим отделом. Шерсть — топорщится, хвосты — дергаются, когти нервно
В итоге — придумали.
Запустили в котиной прессе и на
Якобы он и такой и сякой. И к котятам плохо относится, и на самом деле воровал сметану, но хорошо скрывал это от котиной общественности, и кошек у него много было, и он их царапал, за что привлекался доблестными
И дорогу он в неположенном месте переходит, и — тайный враг котиного народа, и — на самом деле — хрумкает мышей, — по ночам, пока никто не видит… А вот однажды — сильно подрал заслуженного
Короче говоря, такой «портрет» нашему Гарфилду «составили», такое «реноме», что с подобной репутацией из тюрьмы выгоняют…
Гарфилд, конечно, не ожидал этого всего и расстроился. Всю валерианку в доме выпил. Но — не помогло.
Под окнами у него уже — который день — ходили облезлые горисполкомовские кошки с плакатиками в наманикюренных лапках: «Позор коту Гарфилду!», «Гарфилд ест мышей и ворует сметану!». И так далее.
День и ночь — по наущению руководства — они вымяукивали ему проклятия и обвинения в том, чего он не делал. И даже не думал делать.
И так ему это всё надоело, так захотелось тихой котиной жизни, как до этого, что вышел он на свой балкончик и объявил: «Всё, хватит мяукать, снимаю свою кандидатуру. Всё равно вы голоса правильно считать не будете… Знаем мы теперь — коты добрые рассказали — как подсчитывает голоса ваша начальница — Мымртошина…»
Иными словами, поумнел наш Гарфилд, и больше уже не ходит на такие вот «выборы». Даже в качестве
